На следующий день суббота, день, когда меня, как и всех остальных первокурсников, вызывают на массовое формирование. Есть только одна причина, по которой нас первым делом будят в субботу утром, чтобы пойти на строй. Термин — курить. Состояние, при котором вы тренируетесь так усердно и быстро, что ваши мышцы начинают гореть от боли из-за мышечного отказа из-за постоянного напряжения, вызванного необходимостью выполнять непрерывные упражнения.
«Видимо, я не ясно выразился, когда вчера вас всех уволил!» Д.И. Вагнер кричит из передней части строя, в то время как остальные отжимаются. Большинство людей издают стоны и стоны от боли, поскольку мы непрерывно выполняем упражнения большую часть часа. Я воспользовался моментом, чтобы применить Очищение на себя и еще нескольких человек, которых я не считаю слишком раздражающими, чтобы мы могли продолжать без особой нагрузки на наши тела.
«Вчера я говорил вам всем не облажаться. Не так ли?
— Да, инструктор по строевой подготовке. Мы хором отвечаем.
«Так скажи мне, почему я сегодня утром проснулся с сообщением, что не один, не двое, а четверо моих тупоголовых кадетов вздумали попытаться поговорить с эндарами, пока они пытались обосноваться. Дошло до того, что, я цитирую, ПРОБИЛИСЬ В женское общежитие? — спрашивает инспектор Вагнер. Удивительно, но инспектор не смотрит на Чета и его группу. Вместо этого он смотрит на некоторых из приверженцев взвода. Это Рейес, Ромель, Поттс и Штайнер. Обычно они сгруппированы в алфавитном порядке и, очевидно, стали друзьями из-за этого странного совпадения.
«Все было не так, www… мы просто заблудились, инспектор». Поттс заикается.
«Вы говорите мне, что случайно заблудились в здании Эндарской женщины, здании, которое оставалось бездействующим и закрытым с тех пор, как вы сюда приехали? Даже несмотря на то, что ты уже сколько недель здесь, в кампусе?» — спрашивает инспектор Вагнер насмешливым и возмущенным голосом одновременно. Я впечатлен тем, что он может так хорошо со всем справиться.
Тишина.
Покачав головой, он собирается что-то сказать. Затем он смотрит вдаль и что-то видит. «Взвод, внимание!» Он кричит. С этими словами мы быстро вскакиваем с земли, куски сухой травы прилипают к нашей форме, которую нам велели надеть перед тем, как нас призвали в этот строй.
Клип, хлоп.
Когда я встаю, меня успокаивает успокаивающий вес футляра для скрипки, отскакивающего от моей спины. Это часть моего снаряжения, которое я должен всегда иметь при себе. К счастью, я могу носить его на длинной перевязи, которую наматываю на плечо.
Наступает приглушенная тишина, когда мы видим, как генерал Шарма идет с царственно выглядящей женщиной-офицером Эндар. Судя по ее званию, она явно соответствует генералу эндарийских сил. Позади нее идет группа из шести самок Эндар. Все они привлекательны настолько, что, похоже, им пришлось подвергнуться генной манипуляции, чтобы выглядеть так привлекательно. Большинство девушек с ненавистью смотрят на Поттса и остальных. Когда она замечает меня, глаза расширяются. Дошла до того, что постучала по солдату перед ней, чтобы указать на меня.
Я вздыхаю, явно фиолетовых глаз и серебристых волос достаточно, чтобы даже привлечь внимание Эндара. Вторая самка выглядит шокированной и пытается привлечь внимание стоящей перед ней самки. Как только она оглядывается назад, ей тоже приказывают посмотреть на меня.
Я просто закатываю глаза и начинаю смотреть в пространство. Одно дело, когда люди высмеивают и высмеивают мою внешность. Совсем другое дело, над чем высмеивают прекрасные космические эльфы. Хотя я знаю, что это не имеет значения, особенно учитывая, что у меня с Мэлом крепкие отношения, это все равно причиняет боль.
«Кажется, у нас проблемы с пониманием личных границ!» Генерал Шарма заявляет холодным тоном, требующим внимания.
Я смотрю вперед, все еще в позиции внимания. Но даже до сих пор я вижу, что женщины-солдаты Эндар пытаются молча жестикулировать в мою сторону, одновременно жестикулируя друг другу. Единственная проблема в том, что когда вы находитесь впереди строя, любое ваше действие будет привлекать внимание. Тем не менее, я просто смотрю, позволяя своему разуму отключиться. Я мысленно продумываю планы на день. В основном я хотел провести день, тренируясь и играя на скрипке. Я не смогу поговорить с Мэл до сегодняшнего вечера, видимо, она работает над каким-то большим проектом. При этом я пока буду предоставлен в основном самому себе. Поэтому меня это образование особо не раздражает. Я все равно собирался на тренировку, так что такой расклад просто вынудил меня начать свой режим пораньше. Единственное, что особенно раздражает, это то, как все женщины-эндар смотрят на меня. На секунду мне интересно, собираются ли они меня тоже обвинить в чем-то? Учитывая их реакцию на мою внешность, они, возможно, пожелают ввести для меня особые ограничения. Меня не только не пускают к их общежитиям, но я всегда должен оставаться от них на расстоянии ста шагов, что-то в этом роде.
Мы, как взвод, подвергаемся словесной порке, из-за которой некоторые курсанты плачут. Судя по всему, именно такой реакции она и добивалась, поскольку эндар, видя истинную боль на лицах Поттса и остальных, удовлетворенно кивает. Этот взгляд был всем, что нужно было генералу Шарме, чтобы завершить свою тираду.
«…Уволен!» Она кричит, и наконец я позволяю своим мыслям вернуться в настоящее. Я вижу, как обе группы людей совершают разные действия. Эндарийские женщины быстро разговаривают со своим генералом. Остальные мои одноклассники, кажется, хотят что-то сказать тем четверым, кто стал причиной этого импровизированного образования, но вскоре одумаются. Слова будут, но не перед генералом или делегацией космических эльфов.
Что касается меня, то я ухожу, не особо заботясь ни о одной из групп. Это все еще часть PDD, но это легкая апатия по сравнению с тем, что я чувствовал изначально. Мне почти хочется потратить несколько минут на то, чтобы записать этот момент. У меня есть дневник, в котором я должен записывать подобные моменты. Моменты, когда я должен что-то чувствовать, но явно не чувствую. Учитывая, что я все равно хотел потренироваться и, скорее всего, после этого буду делать это самостоятельно, я даже не раздражаюсь. А еще: Очищение сделало так, что любая затянувшаяся болезненность, которую я мог чувствовать, ушла. Итак, я доволен началом своего дня. Глядя на свой прогресс, я заметил явный рост всех моих физических качеств. Хотя у меня пока нет того уровня, чтобы увеличить какой-либо Атрибут на полный пункт. Я ясно чувствую разницу и знаю, что скоро достигну следующих пороговых значений для моих Физических Атрибутов, я уверен.
«Кадет Гольдман!» — кричит командный голос, и я чувствую, будто по моей душе только что щелкнули кнутом. Голос слишком знаком, не только по нашим почти ежедневным тренировкам, но и по тому факту, что мы только что слышали, как она разглагольствовала почти час подряд.
Я глубоко вдыхаю, чтобы собраться с силами, прежде чем повернуться лицом к генералу. Ну, генералы, во множественном числе, потому что они оба смотрят на меня с разным вниманием. Все эндарийские женщины собрались и смотрят на меня странными взглядами, которые трудно разобрать. Их лица настолько чужие, с почти идеальной кожей и симметричными чертами, что трудно точно сказать, о чем они думают. Единственное, что я могу сказать наверняка, это то, что они, кажется, интересуются мной. Потом я понимаю, что они смотрят не на меня, а на что-то, на секунду у меня возникает страх, что я стоял всю эту строй с расстегнутой молнией. Я собираюсь проверить, мои руки слегка дрожат, когда я прослеживаю их взгляды и вижу, что они смотрят на мой футляр для скрипки.
Уф.
Я думаю про себя. Поскольку я понимаю, что, вероятно, избежал еще одной жалобы ЭО на наше обращение с Эндаром. Потом, поняв, что дело не в неисправности гардероба, интересно, в чем же дело?
Так странно.
Я думаю про себя, стоя перед генералами.
«Мэм». — говорю я, отдавая честь.
«Вольно.» — говорит Шарма, отдавая честь в ответ. — Это наш эндарийский офицер связи, генерал Феллина. Затем, переключившись на Эндариан, она продолжает: «Генерал, это тот студент, о котором я вам говорила. Тот, кому не помешало бы дополнительное обучение?
«Это сломленный мальчик, о котором ты говорил?» — спрашивает она, ее английский звучит резко и гортанно, как я ожидал бы, чтобы носитель русского языка пытался говорить по-английски. Это странно, пока я не осознаю, что русские были первыми, кто вступил в настоящий контакт с эндарами. Или, по крайней мере, люди из русских колоний в северо-восточном квадранте Вселенной.
Меня возмущает комментарий о том, что меня называют мальчиком, но я не позволяю этому отразиться на моем лице. Вместо этого я использую это как возможность попытаться узнать то, что она уже знает обо мне.
«Да, он проснулся с силами, которые выходят далеко за пределы нашего стандартного диапазона отклонений. Поэтому я надеялся, что вы сможете передать ему свои особые ресурсы? — спрашивает Шарма.
Видимо, она пыталась заключить для меня какую-то специальную сделку, это интересно. Затем я вспоминаю два дня в неделю во второй половине дня, когда я должен был быть открыт для специального тренера, и задаюсь вопросом, не об этом ли она говорила все это время?
Генерал Феллина смотрит на меня глубоким проницательным взглядом, глаза у нее медово-желтые. Затем одна из ее женщин-солдат подошла к ней и шепнула достаточно громко, чтобы мои обостренные чувства могли ее уловить. «Это тот мальчик, о котором я тебе говорил. Тот, кто играл песню.
Она говорит на эндарийском языке.
Внезапно я задаюсь вопросом, не будут ли меня ругать за культурные ассигнования.
Услышав это, глаза генерала Феллины вспыхивают, как солнце, и презрение наполняет ее лицо. — Расскажи мне, мальчик. Она прерывает разговор более резко звучащими английскими словами. «Знаешь ли ты песню Endar Rising?». Она произносит последнюю часть в Эндариане. Слова «Восстание Эндара» на самом деле представляют собой ужасный двойной перевод с эндарианского языка сначала на русский, а затем с русского на английский. На самом деле эти слова означают что-то вроде «Восстания души».
Но русские, которые первыми его перевели, восприняли это как «Восстание моей души», что как-то еще хуже переводится на английский как Endar Rising.
Я киваю. «Да.» Я отвечаю на свободном эндарийском языке. Хотя это всего лишь одно слово, его достаточно, чтобы застать генерала врасплох.
Она быстро преодолевает шок, прежде чем потребовать «поиграй для меня».
— Но мы только что встретились. Я говорю по-эндарийски. Это интимная песня; Я не знаю, почему мне было так комфортно воспроизводить это в построении, когда я впервые вспомнил об этом. Честно говоря, я не исполнял припев, а только играл аккорды, но это тоже должно было быть интимно. Возможно, я все еще не осознавал скрытую глубину песни. Глубины, которые я смог оценить лишь недавно.
Услышав это, они были шокированы тем, что я знаю их обычаи.
«Что это…» — начинает Шарма в Эндарине, прежде чем ее внезапно прерывает генерал Феллина.
«Я прошу прощения.» — говорит Феллина с поклоном, прежде чем продолжить. «Было грубо с моей стороны навязать такое без надлежащего представления. Ты прав. Меня зовут Нападающий Тигр». Она называет свое настоящее имя, которое, я думаю, каким-то образом было переведено на Феллину теми, кто первым пытался соотнести тигра с кошкой, то есть Феллина? Я не уверен. Хотя Феллина фонетически ближе к своему настоящему имени, чем Тайгер, но все же способ испортить отличное имя.
Услышав ее речь, я тоже кланяюсь. «Я Кайл Голдман. У меня есть человек, к которому я испытываю эмоции. Итак, если все в порядке, ты не возражаешь, если я поиграю спиной к тебе?» Я спрашиваю.
Услышав это, ее лицо залил легкий румянец. «Ты думаешь, что вы настолько интимны? Очень хорошо, мне просто любопытно, правда ли то, что мне сказали о вашей игре». Она заявляет.
Я киваю. Затем я смотрю на одну эндарианку, которая, кажется, ерзает руками, она тоже хорошенькая в своем фарфоровом смысле. Я действительно не знаю, что происходит на самом деле, кроме того, кто нервничает, скорее всего, человека, которого я поймал убегающим вчера, когда я играл за Мэла.
Мысленно я активирую наручный коммуникатор и позволяю появиться фоновому изображению Мела. Это ее фотография, когда она еще работала в закусочной. На этом изображении она изображена до того, как мы встретились. Хоть она и клянется, что никогда больше не наденет эту форму, я по-прежнему считаю, что это самый милый ее образ, который у меня сложился. Это изображение также помогает мне вспомнить, когда мы впервые встретились, одно из моих первых ярких воспоминаний о времени, проведенном за пределами Испытаний.
Затем с привычной легкостью вытаскиваю скрипку из футляра. Тогда взгляни в последний раз на Мела. Прежде чем я повернусь спиной к эндарийской делегации, вдохните раз, два. Затем, на третьем вдохе, я выпускаю первую ноту и мгновенно оказываюсь в своем собственном пространстве, где я выступаю только для Мэла.
Я прохожу все этапы песни, позволяя вступлению
не торопитесь строить. Пока, наконец, я не могу смириться с предвкушением и начать проходить через разные фазы близости. Я привношу в эту песню тоску, вызванную тем фактом, что Мела здесь нет со мной, чтобы испытать это. Я выступаю так, как будто она каким-то образом сможет почувствовать резонанс моей любви во всей вселенной. Я пою, глубоко и мелодично. Я не знаю, как я звучу на эндарийском, но знаю, что мой голос на английском ужасен. Тем не менее, я позволяю словам и формам укореняться во мне, позволяя своей страсти перекрывать любые возможные диссонирующие ноты.
Я позволил моменту завладеть мной и снова играл, пока не утомился. Я повторяю восходящее действие и кульминацию три раза, каждый раз проникая глубже изнутри. Пока, наконец, после третьего и последнего прохождения, я не вынужден признать, что моя Выносливость не соответствует задаче продолжения прохождения еще раз.
Трясясь, я останавливаюсь. Затем, глубоко вздохнув, чтобы прийти в себя, я оборачиваюсь. Я вижу семь потрясенных эндарийских лиц, шестерых кадетов и их генерала. Я даже отмечаю, что генерал Шарма, похоже, в восторге. Это был хороший забег. Пот льется у меня по лицу и спине, из-за чего форма прилипает ко мне сильнее, чем после часа импровизированной физической тренировки.
«Вы удовлетворены?» Я спрашиваю на Эндарийском. Я не совсем понимаю почему, но, по-видимому, это подходящее приветствие, когда песня уже сыграна.
Услышав мои слова, заставь ее на мгновение выйти из транса.
«Что? О, да.» Феллина признает, что ее лицо все еще шокировано.
Быстрый взгляд показывает, что другие эндарианские кадеты смотрят на меня с напряженными выражениями лиц, которые до сих пор трудно определить. Шок — единственная настоящая эмоция, которую я могу выразить на их лицах, но есть и другие эмоции.
«Значит, ничего, если я продолжу практиковаться и улучшать свою игру в этой песне?» — спрашиваю я, убедившись, что получил разрешение продолжать играть эту песню. Я буду продолжать играть, что бы они ни говорили, в конце концов, это наша с Мэлом песня. Но если они возражают против моего исполнения по культурным причинам, то мне просто придется скрыть, где и когда я исполняю эту песню.
«Упражняться? Вы хотите стать лучше? — спрашивает Феллина.
«Нужно всегда стремиться к улучшению во всем». Я отвечаю. Внезапно неправильная цитата первоначального желания
На ум приходит то, что я добрался до богов во время своего первого пробного запуска. Я мгновенно отбрасываю эту мысль, пытаясь понять, что говорят присутствующие эндарианцы. Кажется, все они смотрят друг на друга разными взглядами.
Наконец, тот, кто заметил, как я на днях играл, заявляет в Эндарине. — Она, должно быть, важна для тебя, твоя невеста.
«Она не моя невеста. Мы все еще узнаем друг друга». Признаюсь, я ожидаю, что меня каким-то образом осудят. Но вместо того, чтобы чувствовать осуждение, женщины-эндарианки просто смотрят друг на друга, как будто задавая какой-то невысказанный вопрос. Наконец, Феллина задает вопрос, который остальные, похоже, слишком брезгливы, чтобы его задать.
— Ты с такой страстью играешь с тем, кто не твой суженый?
«Я играю со страстью, потому что я такой». Я отвечаю, явно что-то упуская в этом. Я обращаюсь к своему генералу в общем, мои глаза встретились с ее глазами, как бы спрашивая, о чем они говорят?
Шарма, со своей стороны, лишь пожимает плечами. Затем, увидев неловкое напряжение, которое внезапно нарастает вокруг нас, она дает мне выход.
— Ну, если вас устраивает выступление, то можем ли мы отпустить кадета Гольдмана, пока мы говорим о реституциях? — спрашивает Шарма.
«Реституция?» — спрашивает Феллина, затем качает головой. «Нет, нам больше не нужны реституции. Того, что мы стали свидетелями, достаточно, чтобы понять: есть чему поучиться у вашего народа. Я также думаю, что мы можем прийти к соглашению по поводу ресурсов, о которых мы говорили ранее». Она делает паузу на секунду, поворачивается и начинает уходить. «Скажите мне, как называется тот инструмент, которым пользуется этот человек?» — спрашивает она, когда Шарма следует за ней.
Женщины-солдаты секунду в замешательстве смотрят, как генерал просто оставляет их там. Видя, что формирование наконец закончилось, я собираю скрипку и ухожу. Только после того, как они ушли, я осознаю, что весь разговор от начала до конца велся на эндариане, и я все прекрасно понял.
Тишина.
Поскольку мы все рискуем уйти, я считаю, что не разговаривать с эндарийскими женщинами, вероятно, к лучшему. Тем более, что мы, видимо, только что избежали какого-то межгалактического инцидента, хотя я не совсем уверен, что на самом деле вышло бы из отмеченных действий. Возможно, их устроил плач виноватой? Я знаю, что их культура во многом связана с эмоциями, и именно поэтому эндарийская музыка такая глубокая и богатая: чтобы по-настоящему сыграть ее, нужно чувствовать эмоции от песни, которую они исполняют, и поэтому мне пришлось посмотреть на Мела, чтобы начать.
В каком-то смысле это было весело. Мне не терпится рассказать все об этом Мэлу, когда мы в следующий раз сможем поговорить.
Уходя, я вижу несколько убегающих фигур. В мгновение ока я понимаю, что за нами шпионили. Я бегу догонять людей, которые на нас подсматривали. Там четыре фигуры, и я собираюсь предположить, что это снова Поттс и команда. Я собираюсь сказать кое-что о том, что они все еще не усвоили урок. Вместо этого я вижу Джесс. Ну, Джесс и четыре ее подруги из взвода. Я собираюсь им что-то сказать, снова думая, что это Поттс и его команда, но вид Джесс вызывает у меня в груди странное болезненное чувство. Чувство, которого становится все легче избегать, но все равно болезненно испытывать. Видя, что это всего лишь женщины из моего подразделения, вместо того, чтобы отчитать их, я качаю головой, поворачиваюсь и направляюсь в другое место. Прежде чем полностью обернуться, я вижу растерянные выражения на их лицах.
Уходя, я чувствую себя опустошенным, поскольку теперь я использую навыки, которые я изначально приобрел, чтобы добиться расположения Джесс, для дальнейшего развития моих отношений с Мелом. Типа иронии? А может просто совпадение? Я всегда путаю эти два понятия.
Тем не менее, после того, как я увидел выражения на лицах эндарианцев и выражение моего шока на моих одноклассниках, которые были пойманы с поличным, глядя на меня. Я осознаю одну универсальную истину о себе. Люди они или эндарийцы, я не понимаю женщин. Качая головой, я просто быстро ухожу, пока еще могу.
Когда я иду, я чувствую уникальный ветерок, струящийся прямо посередине моей промежности. Я снова смотрю вниз и вижу, что моя молния все еще расстегнута. Только взглянув вниз во время ходьбы, я осознаю свою полную оплошность, в то время как молния у меня полностью застегнута. Разрыв на штанах, который я каким-то образом получил во время часового сеанса курения, широко открыт для всех, чтобы увидеть мои боксеры. Ну, по крайней мере, это, вероятно, объясняет все взгляды, которые я получаю в последнее время, думаю я про себя.
Обладая этими новыми знаниями, я оборачиваюсь, быстро прохожу сквозь обе стаи женщин и направляюсь в свою комнату, чтобы быстро переодеться. Легкий румянец заливает мое лицо, хотя я пытаюсь скрыть свое смущение, поднося футляр от скрипки к зияющей слезе. Забавно, я не помню, чтобы подобные моменты происходили в моих прошлых жизнях. Может быть, это намеренная выборочная потеря памяти? Это правильно, потому что такими темпами мне бы хотелось забыть все это утро.
http://tl.rulate.ru/book/121991/5117364
Готово:
Использование:
