Готовый перевод Harry Potter: Broken / Сломленный: Глава 9

Будет ли она светиться?

Джинни была бы настороже рядом с ней. А может, и нет. Может быть, она повзрослела бы, когда закрепила свое положение в жизни Гарри. Она не была уверена. Гермиона наверняка спорила бы с Роном из-за какой-нибудь глупости. Гарри улыбался бы ей, а Рон держал бы ее за руку под столом - когда не запихивал бы еду в рот, как проклятый дикарь.

Она не могла позволить себе забыть, что в мае этого года они отмечали бы пятилетнюю годовщину Последней битвы. Рон заговорил бы о свадьбе, а она не захотела. Он был нетерпелив, но в этом и заключался его шарм. Её работа заключалась в том, чтобы не давать ему отскакивать от стен, когда он немного нервничает. Гермиона втайне задавалась вопросом, кто выполнял ее работу с тех пор, как она ушла, но безуспешно пыталась убедить себя в собственной безразличности.

Всё произошло так быстро, что Гермиона даже не успела ничего предусмотреть.

Глаза Джинни встретились с её глазами.

Опустив взгляд, Гермиона наблюдала за тем, как взволнованная женщина приходит в себя и быстро скрывает свое потрясение, а затем с любовью улыбается Гарри. Он был наблюдателен и заметил перемену в ее настроении, но у него была склонность упускать очевидное, поэтому он и не подумал посмотреть в сторону Гермионы. Скорее всего, он спросил, все ли у нее в порядке, потому что она ответила на его вопрос уверенным кивком и поцеловала его в щеку, вознаградив за заботу.

Больше она не смотрела в сторону Гермионы.

Когда все вернулось на круги своя (или настолько, насколько это вообще возможно), Гермиона уставилась на фотографию в своей руке. Поглаживая снимок, она поняла, что лучше не терять себя в том, что могло бы быть. Все было кончено. Их дружба закончилась. Эта глава в ее жизни была закончена. Она не могла изменить прошлое, как не могла предсказать будущее. У нее все было хорошо. Все было хорошо. Она была счастлива. Все было хорошо.

И вот она снова лжет.

Это был такой простой защитный механизм.

Обман был лучше, чем реальное положение дел.

Гермиона скучала по ним так сильно, что это причиняло боль и жжение. Она чувствовала себя измученной, просто находясь с ними в одной комнате. Эта правда была больнее, чем сотни лжи, которые она говорила себе. Очень маленькая, почти микроскопическая часть ее души хотела проглотить свою гордость, подойти к ним и признаться; объяснить, что каждое ее решение, правильное или неправильное, было для... стоп.

Она должна была остановиться.

Закрыв глаза, Гермиона делала один медленный вдох за другим. Она не останавливалась до тех пор, пока голова не перестала пульсировать, а в горле не исчезло жжение.

Гарри и Рон что-то увлечённо обсуждали, а Джинни... смотрела на неё с отсутствующим выражением лица.

Их отношения всегда были сложными.

Когда-то Гермиона считала их друзьями. Возможно, когда-то так и было, когда они были моложе и их тянуло друг к другу в силу обстоятельств. Гермиона была единственным ребенком, а Джинни - единственной девочкой среди шести мальчиков. На какое-то время это их сблизило. Они не были лучшими подругами, как все думали; у них были свои различия во взглядах и тактике, но ни одна из них не бросала вызов существующему положению вещей. Она часто задавалась вопросом, почему Джинни так внимательно следит за ней, почему, когда они стали старше, она держала ее на расстоянии. Только в конце шестого курса, когда они строили планы по поиску всех крестражей и Гарри расстался с Джинни, Гермиона узнала правду.

Оказалось, что Джинни была больна.

И причиной тому была ревность.

Она завидовала Гермионе и её положению в жизни Рона и Гарри. Ну, не столько Рона, сколько Гарри. Рон был для Гарри как брат, а Гермиона... они были ближе, чем друзья, но не более того. К тому времени, когда пришло время найти все крестражи, их доверие друг к другу было полным, их знания друг о друге - полными. Позднее Гермиона поняла, что Джинни было тяжело, когда она была исключена из их круга. Не помогло и то, что на следующий год они втроем собирались вместе, а ей не разрешили прийти.

Гермиона не была девушкой героя, сказала она себе за день до свадьбы Флер и Билла.

У нее быстро сложилось впечатление, что Джинни ей не поверила.

Ничто не ослабляло ее ревность.

Ни поцелуй Гарри, который он подарил Джинни, найдя её после финальной битвы. Ни новость об отношениях Гермионы и Рона, которая должна была стать подтверждением платонического характера её отношений с Гарри. Ничто не помогло - кроме внезапного отъезда Гермионы из Лондона. С тех пор как она уехала, они с Джинни писали друг другу всего по два письма в год. Гермиона не была уверена, что их общение означает, что они снова стали друзьями, но все равно сомневалась в этом.

В своих письмах Джинни, похоже, не таила злобы. Но Гермиона решила, что наконец-то получила то, чего действительно хотела: место Гермионы рядом с Гарри. Джинни держала ее в курсе всех событий, происходящих в ее жизни, о ее бизнесе свадебной фотографии, о ее стремлениях и о ее семье (кроме Рона). В общем, она не распространялась о своих отношениях с Гарри и вообще о любых подробностях его жизни. Они были вместе и любили друг друга, об этом Джинни ей говорила, но не более того. И Гермиона делала то же самое в своих ответах, рассказывая о жизни в Италии и работе, которая держала ее вдали от Британии.

Ничего больше - ничего меньше.

Письма Джинни были отстраненными, как будто она неохотно писала подруге по переписке. Гермиона не понимала, почему. Она ведь не просила Джинни писать. На самом деле, Джинни написала ей первой. Сразу после того, как все полетело к чертям. Письмо стало для нее шоком через неделю после приезда в Венецию. Настолько, что Гермиона чуть не разбила бокал, когда сова уронила его на стол. Она ответила лишь из вежливости.

Впрочем, это не имело никакого значения.

В своих ответах Гермиона старалась сохранять ту же дистанцию с Джинни, отвечая только на ее вопросы и изредка прикладывая фотографии - не свои, а просто красивые, итальянские снимки, которые, похоже, нравились Джинни. Как одна из тех дурацких открыток с надписью «Вот бы ты была здесь!

Только ее здесь не было.

Горечь поднялась в груди, когда она увидела, что Рон улыбается - по-настоящему улыбается. Она не видела его улыбки уже более пяти лет. И это вызвало неожиданную реакцию: её пронзил болезненный толчок, словно кто-то ударил её током. Ее мир закружился. Сердце заколотилось. Дыхание участилось.

Они прекрасно справлялись без нее. Они выглядели счастливыми. Гермиона не могла подавить боль, обиду, ярость и негодование, которые крепко засели в её груди и просились наружу. Ее посетила мрачная мысль, что, возможно, она недостаточно хороша для них. Она понимала, что должна выбраться оттуда, пока не взорвалась.

Сейчас.

Прямо сейчас.

Не взглянув в сторону их стола, Гермиона поднялась со стула. Опустив голову, она пошла в сторону туалета. Она пыталась мысленно успокоить себя, но безуспешно. Было больно дышать. Болело все. Руки тряслись, от чего - она не знала. Ей просто нужно было добраться до туалета - и тут она столкнулась с твердым телом.

Казалось, время замедлилось: она попятилась назад и тяжело упала на спину. Боль пронзила позвоночник, и лицо Гермионы исказилось.

http://tl.rulate.ru/book/120162/4966335