Готовый перевод Harry Potter: Pet Project / Проект - Домашнее животное: Глава 4

Гермиона попыталась подавить поднимающуюся в груди панику, когда голова приказала ей отойти от устройства, но ноги крепко держали ее на месте. Ее собирались исключить. Это было плохо. Очень, очень плохо. Ее исключат. Без сомнения.

Но она не переставала слушать. Она не остановилась на ехидных замечаниях профессора Снейпа. Она не остановилась, когда профессор МакГонагалл задала вопрос директору. Она не остановилась во время объяснения директором событий давних лет. Только когда она выслушала всю историю, она протянула дрожащую руку, чтобы снова нажать на маленькую фиолетовую кнопку. Мгновенно голоса профессора и директора прервались.

Очень осторожно она удалила все следы своего прикосновения к устройству, убедившись, что на блестящей латуни не осталось следов от пальцев, а в нишу не пробрались ни одного вьющегося волоска. Так же осторожно она вернула тяжелый щит на место. Собрав книги, она вернулась к столу, который уже заняла.

Вокруг Гермионы было так же пусто и тихо, как и тогда, когда она вошла в библиотеку. Все осталось неизменным, однако она не могла сказать того же о себе. На этот раз любопытство впервые в жизни позволило ей получить знания, с которыми она не знала, что делать. Она слышала историю о «розыгрыше» от Сириуса и Ремуса в ту ночь в Визжащей хижине в конце третьего курса. Но краткое объяснение, данное тогда, как-то не вязалось с тем, что она только что услышала. Сириус не раскаивался. Она помнила, как он сказал, что «Снейп заслужил это». Даже профессор Люпин, добрый и мягкий Ремус, отнесся к случившемуся с легкостью и преуменьшил значение того, что произошло в ту давнюю ночь.

А как насчет того, что сделал профессор Снейп в ту ночь в Визжащей хижине? Он ненавидел Сириуса. Он настороженно относился к Ремусу. Она вспомнила, что Снейп считал их в опасности. Он хотел схватить Сириуса, но в то же время хотел защитить их от серьезной, по его мнению, опасности. Он отправился за ними в одиночку в ситуации, когда был в меньшинстве. Слизеринцы так не поступают. Слизеринцы искали союзников и приводили подкрепление.

Сколько же мужества, думала она, потребовалось профессору Снейпу, чтобы в одиночку пробраться в туннель под Распутной ивой и пойти за ними, думая, что там его ждут убийца и оборотень - тот самый оборотень, который чуть не убил его в этом же туннеле много лет назад.

Мысли о Снейпе привели к мыслям о Дамблдоре. К концу пятого курса она поняла, что окружающие ее взрослые - люди и ошибаются. Это был трудный урок, и ее мировоззрение все еще менялось, чтобы приспособиться к этому знанию. Теперь же у нее появились две новые переменные, которые меняли ее мир. Альбус Дамблдор не был всемогущим. Она знала об этом, но не догадывалась. Она подозревала, что домовые эльфы и фотографии напрямую подчиняются директору, но никогда не подозревала, что за учениками шпионят напрямую. Крутящаяся латунная штуковина опровергла эту мысль. Неудивительно, что Дамблдор, казалось, всегда знал, чем занимаются она и остальные. Он обладал способностью напрямую подслушивать. Она не сомневалась, что в школе полно таких подслушивающих устройств.

По мере того как шли минуты, а мысли замедляли свой бег, ее потрясло не осознание того, что за ней шпионят и наблюдают. Умом она понимала необходимость этого. Дюжина или около того учителей никак не могла поддерживать порядок в школе с несколькими сотнями магически одаренных учеников без какой-либо помощи, магической или иной.

Нет, ее ошеломил медленно разгорающийся гнев, охвативший ее при мысли о несправедливости, допущенной по отношению к подростку Северусу Снейпу. Она была возмущена, просто в ярости. Она злилась от имени профессора Снейпа за инцидент, произошедший еще до ее рождения. Даже признание абсурдности ситуации не изменило того факта, что впервые за все время уважительного отношения к учителям ей действительно захотелось подойти к кабинету директора и ударить его по длинному кривому носу. Сейчас она была злее, чем тогда, когда обнаружила домовых эльфов. Она наконец-то смирилась с тем, что эльфы гордятся и радуются своей службе. Она по-прежнему считала, что Волшебный мир пользуется их потребностью служить, но она могла только дать эльфам выбор, она не могла заставить их всех одеться, как бы ей этого ни хотелось.

Несправедливость, которую она видела здесь, злила ее не меньше. Ей хотелось что-то сделать. Она хотела протестовать. Она хотела пикетировать кабинет директора. Она хотела сделать пуговицы и взимать с каждого по галлеону. Однако она подозревала, что профессор Снейп не оценит ее действий так же, как и домовые эльфы.

Она не была уверена, что сможет оставить это без внимания.

**********

Гермиона все еще размышляла о подслушанном разговоре, медленно возвращаясь в гриффиндорские комнаты. Она была настолько погружена в свои мысли, что почти не обращала внимания на окружающий ее замок. Картины, однако, заметили ее рассеянность и шепотом комментировали друг другу ее невнимательность. Они привыкли видеть гриффиндорскую девочку, которая целеустремленно шагала, куда бы она ни направлялась, с высоко поднятой головой и решимостью в шагах. Теперь же она бродила почти бесцельно, опустив голову, и ее шаги направлялись скорее на автопилоте, чем по собственной воле. Не одна картина отмечала свирепую угрюмость ее черт.

Не только картины, но и сам замок, казалось, заметил ее внутреннюю озабоченность, поскольку лестница, вместо того чтобы позволить ей выйти в пустоту, повернулась и выстроилась в правильную линию, чтобы доставить ее обратно в общежитие с наименьшим количеством обратного пути или суеты.

«Пароль, дорогая?»

«Что?» Гермиона подняла голову и обнаружила, что стоит перед портретной дверью в башню Гриффиндора, не имея ни малейшего представления о том, как она туда попала.

Толстая дама, давно привыкшая иметь дело с растерянными подростками и предупрежденная о расфокусированном состоянии девочки другими картинами, просто повторила свой вопрос.

Гермиона слегка покраснела от того, что ее застали за мысленными блужданиями, но назвала пароль, лишь полуулыбнувшись. «Пузырь, пузырь, труды и хлопоты». Когда она проползла через дверь, то подумала, не читала ли профессор МакГонагалл Шекспира, когда выбирала пароль для этой недели.

В общей гостиной было как обычно шумно, многолюдно и хаотично. Гриффиндорцы по своей природе казались самым шумным Домом из четырех. И хотя шум и хаос иногда действовали ей на нервы, Гермиона была вынуждена признать, что это именно то, что нужно, чтобы вырвать человека из слишком глубоких раздумий. Она была готова признать, что, когда речь зашла о том, что она подслушала, ее мысли действительно были очень глубокими.

Заметив, что Гарри и Рон в другом конце комнаты сражаются в шахматы, она пересекла комнату, прокладывая себе путь мимо нескольких групп студентов, младших и старших, которые были разбросаны по комнате. Отрывки разговоров долетали до нее, когда она проходила мимо каждой из них.

http://tl.rulate.ru/book/120150/4966198