Вечером, когда солнце опустилось за горизонт, Ли Цай Ин устроила грандиозное представление, заставив Ван Шоучжи вымыть ей ноги перед его матерью.
Цянь Шу Лань, притворяясь, что не знает, что происходит, занялась уборкой и ушла в свою комнату, не оглядываясь.
Когда Ли Цай Ин наблюдала за удаляющейся фигурой старухи, она почувствовала волну раздражения. Как она могла оставаться такой спокойной перед лицом такого вопиющего неуважения?
(Мытье ног кому-то традиционно рассматривается как акт уважения и заботы, часто связанный с сыновней почтительностью. Это жест, который символизирует любовь, смирение и почтение к старшим. Такие интимные действия традиционно являются личными, и выполнение их перед другими, особенно старшими, может рассматриваться как пренебрежение границами уважения и частной жизни. Свекровь традиционно занимает более высокий статус в семейной иерархии, а невестка должна проявлять почтение и служить семье мужа.)
В ее глазах появился озорной огонек, когда она заметила Ван Шоучжи, который все еще кланялся и мыл ей ноги: «Видишь, твоей матери вообще нет до тебя дела».
Ван Шоучжи был ошеломлен ее словами. Неужели правда, что его мать больше не заботилась о нем?
Его мысли метались, он закончил мыть ноги Ли Цай Ин и рассеянно вернул таз на место.
Он подошел к двери маленькой комнаты, которая раньше была комнатой Сяо Ди, но Ли Цай Ин отправила их дочь к ее дедушке, потому что его мать внезапно приехала и нуждалась в месте для проживания, у неё даже не было времени обменяться взглядом с бабушкой.
Хотя Цянь Шу Лань теперь занимала тело первоначальной владелицы, она была лишена эмоций той женщины, она оставалась равнодушной к ситуации. Таким образом, ей было все равно на эту маленькую ссору. В конце концов, ее миссия не имела ничего общего с этой маленькой редиской.
«Входи!» Она намеренно оставила дверь приоткрытой, зная, что Ван Шоучжи обязательно появится.
Заметив его, Цянь Шу Лань не могла не почувствовать немного жалости к себе прежней. Оказалось, что ее самый дорогой сын был также и самым непочтительным из всех ее детей. Она задавалась вопросом, а не будет ли прежняя хозяйка тела убита горем, узнав эту правду.
Первоначальная хозяйка всегда была в растерянности, когда дело касалось ее сыновей.
Возьмем, к примеру, одежду. Каждый год деревня раздавала талоны на ткань, 3 чи и 3 суна (一人3尺3: приблизительно 1 метр) на человека. При такой небольшой сумме ткани было недостаточно даже для того, чтобы сшить одну рубашку на долю одного человека. Несмотря на это, первоначальная владелица настаивала на том, чтобы использовать долю женщин для своих мальчиков и внуков.
Год за годом у каждого члена семьи мужского пола был свой собственный комплект одежды.
Женщинам в доме приходилось носить одежду, доставшуюся от мужчин, включая первоначальную владелицу.
Сначала Цянь Шу Лань хотела надеть красивый наряд, чтобы встретить Ван Шоучжи, но после поиска в сундуках и шкафах она не смогла найти одежду без заплат.
Разве не так выглядит материнская любовь? Но никто, казалось, этого не замечал, особенно этот пятый сын.
После того, как он связал себя узами брака, они как будто девушку выдали замуж. За семь лет его брака, помимо того, что он дал ей двадцать юаней в первый год, он не возвращался в течение следующих шести лет.
Те, кто не знал, могли подумать, что первоначальная владелица была слишком сурова с этим сыном.
Если бы не необходимость исправить мальчика, эта старая мисс выгнала бы его без колебаний.
Ван Шоучжи вошел, выглядя как потерянный щенок, когда увидел строгое выражение лица своей матери.
Цянь Шу Лань оценила сына холодными, бесчувственными глазами, прежде чем фыркнуть: «Закончил лить воду для омовения ног?»
Среди сыновей первоначальной владелицы Ван Шоу Ли (четвертый сын) был самым преданным своей жене. Фактически, он даже стирал одежду своей жены, когда она была беременна.
Когда старая мисс узнала об этом, она три дня подряд ругала Чжоу Сюэ Мэй, которая только родила. Вся деревня знала об этом, и Чжоу Сюэ Мэй, уже ослабленная родами, могла только молча кипеть, ее сыновняя почтительность не позволяла ей сопротивляться.
Но была разница между стиркой одежды и мытьем ног. Более того, Чжоу Сюэ Мэй не могла вымыться сама илил стирать из-за своего физического состояния, так что в некотором смысле это было понятно.
А как насчет Ли Цай Ин? Она была совершенно здорова, и не было никаких оправданий тому, что ей нужна была помощь мужа. Если бы первоначальная владелица увидело, как её самый дорогой сын моет ноги женщине, у Цянь Шу Лань было чувство, что небо рухнет. Не избить эту женщину до полусмерти считалось бы милосердием.
При одной только мысли о такой сцене Цянь Шу Лань, честно говоря, почувствовала укол сожаления, что не станет свидетелем этого столкновения крайностей.
Ван Шоучжи нервно погладил затылок.
Цянь Шу Лань глубоко вздохнула. «Я растила тебя с младенчества, вытирала тебе задницу и меняла подгузники, но ты ни разу не мыл мне ноги. У меня сердце разрывается, когда я думаю об этом!» — пожаловалась она, хлопнув себя по бедру с ноткой жалости к себе. «Какой смысл иметь сына? Дочери, по крайней мере, более внимательны!»
В ее голосе послышались слезы, заставив Ван Шоучжи почувствовать непреодолимое чувство стыда. Он быстро сказал: «Мама, позволь мне принести таз для ванночки для ног».
Не дожидаясь ее ответа, он выскочил и быстро вернулся с горячей водой.
Тем временем Ли Цай Ин лежала на кровати в главной спальне, все больше беспокоясь, ожидая возвращения Ван Шоучжи. Она тихо выскользнула из комнаты, прижав ухо к двери соседней комнаты, чтобы уловить фрагменты разговора внутри.
В комнате Цянь Шу Лань с любовью пересказывала детские воспоминания Ван Шоучжи.
Человеческая память — любопытная вещь, часто выборочно хоронящая воспоминания о трудностях и страданиях.
Ван Шоучжи не был исключением. Он подавил большую часть своих детских воспоминаний с тех пор, как стал рабочим в городе, пытаясь забыть дни голода и нищеты. Таким образом, он почти забыл о своих ранних годах.
Когда Цянь Шу Лань предавалась воспоминаниям, она не просто вытаскивала эти неприятные воспоминания на свет божий, чтобы заставить его почувствовать себя виноватым.
«Раньше на всю семью как-то осталась только одна паровая булочка, но ты настоял на том, чтобы отдать половину своей порции матери, настаивая, чтобы я съела ее. В то время мать считала тебя самым внимательным и почтительным сыном».
Это был самый памятный случай в памяти первоначальной владелицы, поэтому она больше всего лелеяла этого младшего сына, считая его самым почтительным.
Но с возрастом мысли людей становятся более многослойными. Современный Ван Шоу Чжи стал далек от того невинного мальчика, которым он когда-то был.
http://tl.rulate.ru/book/117753/4978158
Готово:
Использование:
