Глава 4.1 Сэю Лан из поместья Меча
Поместье Юй Цифэна было расположено у подножия горы Фэйхо, недалеко от истоков ручья Лушуй. Занимая обширную территорию площадью в 20 квадратных ли, поместье было не слишком большим, но и не слишком маленьким. В нём присутствовали все атрибуты, которые можно ожидать в богатом домовладении – элегантные павильоны, изысканно украшенные башни, а так же множество разнообразных цветов, рыб, птиц, и мелких животных. На днях на заднем дворе появилось новое украшение – клумба с нежными белыми четырёхлепестковыми цветами, которые очень напоминают бабочек и носят меткое название «белые бабочки».
Слугой, отвечающим за посадку этих нежных цветов, был молодой человек с белоснежными волосами. Вероятно, в юном возрасте он потерял мать и плакал так горько, что его волосы в одночасье поседели и больше никогда не станут темнее. Те, кто слышал его историю, не могли не испытывать глубокого сочувствия — такой молодой и симпатичный мужчина, но его голова уже была совершенно белой. К счастью, он, казалось, не стеснялся этого. Кроме того, с его привлекательной внешностью, казалось, что найти жену вряд ли будет для него проблемой. Ирония заключалась в том, что, несмотря на свою эффектную внешность, он утверждал, что неграмотен и знает только как ухаживать за садом.
Одеяло из белых цветов укрывало землю, подобно бабочкам, готовым взлететь. Пейзаж, освещённый вечерним солнцем и дополненный мягким пением птиц, являл собой идиллическую картину. Молодой человек, который ухаживал за этими цветами, утверждая, что он «Сюэ Лан» и притворяющийся неграмотным, был не кто иной, как Сюэ Сяньцзы. Вопреки его утверждениям, Сюэ Сяньцзы был далеко не неграмотным. Он был не только начитан, но и искусен в каллиграфии. Он просто был не заинтересован в подписании трудового договора.
Жизнью Сюэ Сяньцзы управляли два страстных увлечения: врожденная лень и неугасимая любовь как к цветам, так и к красивым женщинам. Благодаря его уходу, море «белых бабочек» пышно цвело. Однако не он создал его. Это был уникальный сорт, который хоть и разрастался от его нежных прикосновений, был посажен не им.
Цветы были посажены молодой, одетой в белое, женщиной лет восемнадцати. Она жила в павильоне в задней части поместья Юй Цифэна и редко выходила наружу. За две недели, что Сюэ Сяньцзы работал в том саду, он видел её только дважды. В один из таких случаев её лицо было частично скрыто легкой вуалью, но неуловимая красота всё равно просвечивала сквозь неё. Она держалась с безмятежной элегантностью листа лотоса, плавающего в озере в туманный день. Несмотря на то, что она была грациозна и не теряла самообладания, её всегда сопровождала тень меланхолии. Воздух ощутимо наполнялся чувством печали, заставляя исчезнуть все остаточные чувства радости или счастья, в тот момент, когда она выходила из своего павильона.
Обитатели поместья Юй Цифэн относились к ней как к почетной гостье, хотя никто не знал о её происхождении. Все они называли её «Госпожа Хун». Она никогда не улыбалась и, если не считать редких прогулок в карете, редко выходила за пределы своего павильона. В свободное время она сидела у окна, нежно проводя пальцами по флейте-пикколо и задумчиво глядя вдаль.
В этом мире красота проявляется во множестве форм: одни светят, подобно луне, другие обладают изяществом ивы, небесной чистотой льда или благородной сущностью нефрита. Что касается госпожи Хун, то она была похожа на цветок, окрашенный печалью, который может пролить одну слезу и увянуть в одно мгновение. Сюэ Сяньцзы, человек, который всю свою жизнь восхищался цветами и красивыми женщинами, понимал, что такая уникальная красота заслуживает осторожного и осознанного восхищения, чтобы в полной мере понять ее тонкую сущность.
Пока заходящее солнце меняло цвет неба на красочную картину, Сюэ Сяньцзы был полностью поглощён уходом за своими клумбами. Вдруг, у него за спиной раздался нежный голос:
— Осенние воды и платаны льнут к земле, в то время как весенний дождь не даёт покоя бабочкам. Год за годом…
Глядя вверх, Сюэ Сяньцзы с улыбкой ответил:
— Год за годом, кто сидел в башне и ждал? Зеркало пред ним скрыто залитой лунным светом вуалью.
Голос за его спиной издал тихий вздох.
— Молодой Господин, ты и впрямь удивительно красноречив. Я уже поняла, что ты не простой человек и уж точно не безграмотный. Твои стихи в самом деле доказывают, что ты мастер красноречия.
Сюэ Сяньцзы повернулся лицом к голосу и оказался перед одетой в белое женщиной, чьё лицо было наполовину скрыто тонкой как паутина вуалью. Её талия была настолько тонкой, что её можно было обнять одной рукой.
—Эти белые бабочки на редкость нежные цветы. Вырастив их до такого состояния, ты показал себя на редкость искусным садовником.
—Честно говоря, я впервые увидел вас в ущелье Гуаньмэн. С тех пор вы не выходите у меня из головы и забыть вас не возможно. Вот почему я проделал большой путь, чтобы служить семье Юй - просто ради возможности видеть вас время от времени, — искренне сказал Сюэ Сяньцзы . — Что касается других намерений, то будьте уверены, все они честны.
— Я заметила, — женщина в белом кивнула, её голос зазвучал тихим шёпотом. — День за днём ты ухаживаешь за цветами, а потом смотришь вверх на моё окно. Что меня смущает, так это то, что мы официально не знакомы. Так зачем надо было идти на такие чрезвычайные меры ради меня?
Ухмыльнувшись, Сюэ Сяньцзы небрежно отбросил свою мотыгу в сторону.
— Суть вашей красоты, моя Госпожа, кроется в тонких гранях выражений эмоций на Вашем лице – озадачены Вы или безмятежны, Вас словно окружает лёгкий туман. Я написал стихотворение в Вашу честь, которое, я надеюсь, отражает Вашу красоту. Хотите послушать?
Женщина в белом сделала шаг назад: — Что?
Взмахнув рукой, Сюэ Сяньцзы пальцем в воздухе написал слова: «Плачущая орхидея».
— Меня поражает её красота, словно плачущая орхидея, которую не видел никто и никогда, — зачитал он. Поглощенный своими мыслями, он продолжал раскачиваться и бормотать: — А слёзы в её глазах, как роса на лепестках, — он был явно погружен в свои собственные поэтические мысли.
Женщина в белом помедлила, прежде чем сказать:
— А может быть я не тот идеал, что ты создал в своём воображении. Ты умный человек, зачем растрачиваешь свои способности на уход за цветами? Тебе нужно вернуться домой.
Оставаясь невозмутимым, Сюэ Сяньцзы категорично покачал головой.
— И после смерти мне не обрести покой, если я не узнаю Ваше имя. Кроме того, я вижу, что на Вашем лице отражается тяжкое бремя забот. Я бы хотел облегчить Ваше бремя насколько это возможно при моих скромных возможностях.
Женщина в белом мило улыбнулась.
— Меня зовут Хун, как красный (прим.автора: 红 – красный цвет). — Она осторожно вынула из волос цветок бабочку. — Ты наивен, если думаешь, что сможешь помочь мне с моими заботами. Вряд ли ты готов к тому, чтобы встретиться здесь лицом к лицу с опасностями, тебе лучше уйти. Этот цветок защитит тебя. Если кто-нибудь остановит тебя, скажи, что Госпожа Хун отправила тебя восвояси.
Абсолютно неубеждённый, Сюэ Сяньцзы отрицательно покачал головой:
— Сейчас, средь бела дня, в мирное время? Какие тут могут быть опасности? И даже если так, то я, как мужчина, обязан защитить Вас.
Госпожа Хун тихо вздохнула и пробормотала: — Неисправимо упрям. Она повернулась к нему спиной и медленно пошла в сторону своего дома. Про себя она размышляла – « если бы «он» был когда-нибудь так добр к ней или хотя бы просто сказал такие нежные слова, искренне или нет, она охотно приняла бы смерть, абсолютно довольная. Увы, он смотрел лишь на ту уродливую девушку…»
Когда госпожа Хун удалилась к себе наверх, Сюэ Сяньцзы отбросил свою мотыгу и растянулся на траве, закрыв глаза, чтобы заснуть.
На дальней крыше усмехнулся какой-то человек:
— Этот грязный старикашка, и в правду умеет собирать цветочки?
Другой человек со смехом в голосе перебил:
— Будь осторожен со словами – назовешь его собирателем цветов и он вскочит на ноги, готовый сразиться с тобой. Он ненавидит, когда его называют любителем женщин, он просто восхищается красотой. Что же до любви, то он всегда остаётся верен своей покойной жене, которая скончалась более десяти лет назад. С тех пор он даже пальцем не тронул другую женщину. — Голос принадлежал ни кому иному, как Тан Лицы. Трое мужчин недавно прибыли в Поместье Меча Юй и взобрались на стену, чтобы добраться до крыши главного здания.
— Этот гряз... жена этого старика умерла более десяти лет назад ? Сколько же ему лет? — удивлённо спросил Чи Юнь.
— Никто не знает наверняка, — ответил Тан Лицы. — Почему бы не спросить его самому? Но будьте осторожны, мы не одни — кругом охрана.
Все трое спрыгнули с крыши и спрятались под карнизом. В Поместье Меча Юй здания не были разбросаны по обширной территории, но и не стояли в одном месте, в них не легко было сориентироваться, что усложняло их задачу по поиску Юй Цифэна. Главное здание насчитывало семь этажей, на самом верхнем этаже никто не обитал. Когда они немного отдохнули, Чи Юнь внезапно сказал:
— Сюэ Сяньцзы уже давно здесь прохлаждается. Он же должен знать, где Юй Цифэн?
— Будет быстрее спросить слугу из поместья, чем выведать у него, — с хитрой улыбкой ответил Тан Лицы.
— Нам просто нужно сделать это не поднимая шума…вот так, — плавными движениями он спустился вниз по лестнице и схватил прохожего, подтянув его поближе. Усмехнувшись, он спросил: — Король Меча Юй сегодня дома?
Застигнутый врасплох, мужчина уже собирался позвать на помощь, когда Тан Лицы быстрым движением ловко вывихнул ему челюсть, а затем так же плавно вернул ее на место. Продолжая улыбаться, он вновь спросил:
— Где сейчас Король Меча Юй?
Скривившись от острой боли и едва сдерживая кашель, мужчина выдавил из себя:
— Ч-ч-что ты…
— Я и Король Меча Юй старые друзья, — спокойно сказал Тан Лицы. — Я прибыл сегодня, чтобы обсудить срочное дело. Его палец угрожающе завис в непосредственной близости от челюсти мужчины, чтобы вывихнуть её снова.
Почувствовав скрытую угрозу, мужчина побледнел.
— Он в Зале Меча, с гостями, — пробормотал он, указывая на маленькое желтое здание, примыкающее к главному. — Вон там.
— Отлично, — сказал Тан Лицы и легонько хлопнул мужчину по макушке, заставив его упасть на землю.
Чи Юнь нахмурился.
— Неужели у Юй Цифэна в доме служат такие люди? Ничтожество, если не сказать больше.
—Я сомневаюсь, что он один из слуг Юй Цифэна. Скорее всего, он гость, — усмехнулся Тан Лицы. Он быстро запустил руку за пазуху мужчины, и на землю выкатился флакон с пилюлями.
Шэнь Ланхунь поднял флакон, понюхал его и спокойно сказал: — Яд.
Чи Юнь обыскал пояс на талии мужчины и вытащил пару коротких мечей.
—Похоже, он ученик семьи Сяо из Цифэна (прим.автора: этот «Цифэн» -奇峰- «странный пик» отличается от «Цифэн» в имени Юй Цифэна где это -泣凤- «плачущий феникс»). Что он здесь делает, принимает наркотики?
Тан Лицы показал на своей открытой ладони черную пилюлю. Когда он ранее вывихнул челюсть мужчины, он не только заставил его замолчать, но и сумел вытащить эту таблетку. Он усмехнулся: — Верно.
— Семья Сяо из Цифэна точно знает, как копить серебро, — проворчал Чи Юнь. —Бездельники чёртовы!
Тан Лицы небрежно швырнул пилюлю на землю.
– Юй Цифэн находится в зале меча. Мы просто войдём через парадную дверь или ..?— Стропила, — сказал Шэнь Ланхунь.
— Зачем нам прятаться? Прямо через парадную дверь, — сказал Чи Юнь.
Тан Лицы улыбнулся:
— Тогда давайте поступим так, как каждый считает нужным.
Как только слова слетели с его губ, Шэнь Ланхунь растворился в воздухе, бесшумно заняв свое место среди потолочных балок через окно на крыше. Чи Юнь, уже по ту сторону ограды, бросился прямо к залу мечей, его фигура в белом резко контрастировала с окружающей темнотой.Тан Лицы остался на крыше главного здания, наблюдая как Шэнь Ланхунь, подобно призраку, проникает через крышу.
В тот момент, когда Чи Юнь приземлился, двери зала распахнулись, и в его сторону был брошен кинжал. Взмахнув своим плащом, Чи Юнь развернул кинжал, заставив его дребезжать. Он не стал уклоняться. После чего послышался резкий лязг, когда лезвие столкнулось с чем-то у него на поясе и упало на землю.
Наконец привратник заговорил:
—Кто же это к нам явился без предупреждения? А, это «Небесное облако». Какое срочное дело заставило тебя так яростно врываться сюда?
Когда Чи Юнь вошел в Зал Меча семьи Юй, он заметил, что обстановка внутри была довольно мрачной. На фронтальной стене висел золотой меч, а в комнате не было ничего, кроме нескольких ничем не примечательных столов и стульев. Несколько человек сидели и пили чай, один из них бросил на Чи Юня осуждающий взгляд, когда он вошел. Это был тот самый человек, который ранее метнул в Чи Юня кинжал.
— Выходит, уважаемый молодой Мастер семьи Цифэн Сяо не овладел даже пятой частью своей наследственной техники вращающегося меча, — сказал Чи Юнь с лёгким презрением. — И все же у тебя хватает наглости сидеть здесь с Королём Меча Юйем и пить чай. Ты не боишься, что это заставит тебя напрячь спину?
Выражение лиц сидящих в комнате слегка изменилось, но ранее напавший молодой ученик остался невозмутимым.
— Я, Сяо Цилань, должен признать, что мои бовые навыки находятся на низком уровне, а мастерство владения мечом не отточено, что позорит мою семью. Но ты же здесь не для того, чтобы обучать меня тонкостям владения техники меча семьи Сяо?
Чи Юнь пренебрежительно фыркнул и переключил свое внимание на Юй Цифэна, который сидел в центре собрания.
— Старик Юй, у тебя за плечами годы и репутация, а ты ведешь себя как какой-то мошенник, торгуешь ядом и выманиваешь у людей золото? В чём дело? Твой мозг превратился в кашу? Твою совесть скормили собакам? Твои кишки завязаны в узлы, а меридианы перекручены?
Вытащив «Ихуань Дуюэ» из-за пояса, он прицелился прямо ему в лицо.
— Я пришел сюда сегодня специально для тебя!
Слова Чи Юня неизменно вызывали бурю эмоций на любом собрании. Представители семьи Сяо обменялись тревожными взглядами, но выражение лица Юй Цифэна оставалось невозмутимым.
— У тебя, сопляк, ещё молоко на губах не обсохло, не неси чушь, — спокойно возразил он.
— Для столь известного человека как «Небесное облако», не слишком ли ты безрассуден? — спросил нахмурившись Сяо Цилань. — Даже если не брать в расчет тот факт, что, что Мастер Юй бесспорно занимает почётное первое место среди мечников в мире боевых искусств, он герой, чье имя звучит по всей земле, как смеешь ты вести себя так дерзко в присутствии таких уважаемых людей, как Почтенный Мастер Пужу и Господин Цинси?
Когда Чи Юнь окинул взглядом комнату, он заметил, что среди тех, кто неторопливо наслаждался чаем, был ни кто иной, как Гу Ситань. Рядом с Гу Ситанем сидел монах в сером одеянии, его длинные черные волосы свободно ниспадали ему на плечи. Лицо его было спокойным, с оттенком суровой важности, а на лбу виднелась киноварная точка. Это действительно был знаменитый Почтенный Мастер Пужу, печально известный в боевом мире тем, что игнорировал монашеские устои. Он не брил голову и не соблюдал строго ни одну из пяти заповедей, за исключением, может быть, целомудрия. Несмотря на этот неортодоксальный образ жизни — без поста, без воздержания от алкоголя, без запрета убивать, — он был человеком неоспоримой мудрости и доблести, пользовавшийся большим уважением среди праведных кланов мира боевых искусств.
Поскольку Чи Юнь схлестнулся с Юй Цифэном, Почтенный Мастер Пужу нарушил напряженное молчание серьезным вопросом:
— Ты обвиняешь Короля Меча Юйя в торговле ядом. У тебя есть какие-либо доказательства, подтверждающие твоё утверждение?
— Если бы мы всегда действовали строго по правилам, слишком много вещей в этом мире никогда бы не было сделано, — рассмеявшись, сказал Чи Юнь. — На протяжении всей своей жизни я был честным и прямолинейным, никогда несправедливо не убивал невиновных. Разве этих доказательств недостаточно?
Почтенный Мастер Пужу обеспокоенно нахмурил брови.
Затем Гу Ситань встал и сказал:
— Чи Юнь, так не пойдет! Король Меча Юй - уважаемый старейш...
Очевидно, ему было что ещё сказать, но нетерпеливый Чи Юнь прервал его, закричав: — Старик Юй, посмотри на меня!
Юй Цифэн медленно встал, его аура стремительно наполнялась яростью.
— Скрестить с тобой мечи было бы ниже моего достоинства. Чжань Цзюэи!
На его зов в комнату легко проскользнул молодой человек с озорной улыбкой на губах: — Здесь! — отрапортовал он.
Махнув рукавом, Юй Цифэн приказал : — Проводи нашего гостя.
— Слушаюсь!
Оружие Чи Юня, «Ихуань Дуюэ», ожило в его руке. Этот «Чжань Цзюэи», выглядевший не старше двадцати лет и излучающий юношеское очарование, был тем, с кем он никогда раньше не сталкивался. По мере того, как гул «Ихуань Дуюэ» становился всё более зловещим, это звенели встроенные в него серебряные кольца. В тот момент, когда Чжань Цзюэи сделал шаг, «Ихуань Дуюэ» холодно блеснув, ринулся вперед, рассекая воздух и целясь прямо в макушку Юй Цифэна!
Зеленые одежды Чжань Цзюэия развевались, когда он ловко перехватил атаку «Ихуань Дуюэ», заставив клинок с пронзительным свистом трижды перевернуться в воздухе. Отразив на атаку чем-то, спрятанным в рукаве, он стоял высокий и невозмутимый, с лукавой улыбкой на лице. Предмет в его руке был, как ни странно, оказался флаконом с лекарством.
— Ты, — ледяным тоном заметил Чи Юнь, — явно не один из слуг Старика Юйя.
Чжань Цзюэи умело отразил подряд три смертельных удара Чи Юня, а затем тихо усмехнулся: — У тебя меткий глаз.
Чи Юнь усмехнулся:
— Бутылочка с лекарством вместо оружия - ты, должно быть, из тех, кто никогда по-настоящему не отваживался войти в мир боевых искусств.
—Догадливый! — похвалил Чжань Цзюэи.
Презрительно фыркнув, Чи Юнь выпалил:
— Пффф! Даже если ты действуешь от имени Старика Юйя, с чего ты взял, что сможешь помешать мне? Отойди в сторону!
Не успел он это произнести, как сверкнула белая вспышка света. Юй Цифэн прыгнул вперёд, а сверкающий летающий кинжал воткнулся в спинку большого кресла, с которого он только что встал, на мгновение напугав Гу Ситаня. В эту долю секунды Чи Юнь проскользнул мимо Чжань Цзюэия. Лезвие «Ихуань Дуюэ» превратилось в полосу белого света, направленную прямо в грудь Юй Цифэна.
Следя за движениями Чи Юня, Чжань Цзюэи подбросил флакон с лекарством в воздух. Из его открытого горлышка струился бледно-голубой туман, наполняя комнату таинственным ароматом.
— Это яд? — пробормотал Гу Ситань.
Почтенный Мастер Пужу покачал головой: — Это лекарство.
Вещество внутри бутылки было травой, вызывающей сон, под названием «Вэйсюнь», обычно используемой для лечения бессонницы. При вдыхании в больших количествах во время боя она также может вызвать сонливость и слабость. Решение Чжань Цзюэи использовать эту траву вызвало недовольство Гу Ситаня. Несмотря на то, что это не было применением яда, этот приём всё же отходил от честных правил ведения боя.
Будучи застигнутым врасплох из-за аромата, Чи Юнь с тихим свистом взмахивал в воздухе рукавами, двигаясь плавно, как будто он был облаком, плывущим по ветру. Неожиданно, длинный рукав ударил Чжань Цзюэия по лицу. С каждым взмахом его рукав двигался, как порыв ветра. Тем временем, его правая рука, держащая «Ихуань Дуюэ», не остановилась ни на мгновение. Он выстрелил, подобно вспышке молнии, и издав резкий свист, нацелился на Юй Цифэна.
Движением, которое наносило удар вперёд и отбрасывало назад, Чи Юнь двигался так грациозно, как великолепный рух, внезапно расправивший свои крылья, как будто он парил по воле ветра. Гу Ситань не мог не восхищаться его мастерством. Как раз в этот момент Юй Цифэн быстро схватил золотой меч, висевший на стене, и с лязгом ломающегося металла клинок «Ихуань Дуюэ» обломился. Чи Юнь поспешно оскочил. Его рукав взметнулся в воздух, закрыв лицо Чжань Цзюэия, когда Чи Юнь ловко приземлился позади него. Поднеся осколок своего клинка к шее Чжань Цзюэия, он воскликнул:
— Старик Юй, ты действительно принял Пилюлю Девятисердечного Демона!
Юй Цифэн спокойно ответил:
— Если ты побежден, признай это. Не нужно оправдываться. Золотой меч, ломающий серебряный нож, является лишь отражением твоего низкого мастерства.
— Клинок моего «Ихуань Дуюэ» изготовлен из посеребренной стали, выкован прочным и несгибаемым, — ответил Чи Юнь. — Даже если бы ты культивировал свою внутреннюю силу в течение трех десятилетий, ты не смог бы разбить его таким слабым золотым мечом! Если, конечно, твои способности недавно резко не увеличились. Однако, мои слова в качестве доказательства уже не нужны, проницательный Мастер Пужу ясно видел всё.
Услышав это, Юй Цифэн взглянул на Мастера Пужу, который холодно заметил:
— Король Меча, несомненно, обладает силой, культивируемой десятилетиями, но это не является достаточным доказательством, чтобы обвинить его в приеме запрещенного препарата.
— Так называемая праведная школа Цзянху - это не что иное, как кучка лицемеров, — холодно сказал Чи Юнь. — Даже мелкие воришки более честны, чем вы. Проще говоря, Старик Юй, прекрати посылать безвестных на смерть. Я бросаю вызов тебе, Король Меча, клинок к клинку!
Направив свой сломанный клинок на Юй Цифэна, он добавил:
— Смени меч и выходи вперед!
— Ах ты наглый щенок! — сказал Юй Цифэн, отложив в сторону свой золотой меч. Повернувшись к Гу Ситаню, он спросил:
— Юный герой, могу ли я одолжить твой меч?
— Разумеется, старейшина. — ответил Гу Ситань, отстегивая Меч Пин Тань (прим.автора: 平檀 – букв. «спокойное сандаловое дерево») от своего пояса.
Когда Юй Цифэн вытащил меч, тот ослепительно переливался на солнце. Он бросил нечитаемый взгляд на Чи Юня.
—Если ты решишь не использовать свой Меч Лай И, то погибнешь!
Лёгким движением запястья Чи Юнь вышвырнул Чжань Цзюэйя через главную дверь, смерив Юй Цифэна ледяным взглядом: — Делай свой ход!
Юй Цифэн посмотрел на него, его лицо было бесстрастным, но в его глазах было что-то похожее на жалость.
Высоко наверху, молча, словно растворившись в тени, сидел на стропилах Шэнь Ланхунь.
За пределами зала.
Чжань Цзюэи отлетел на несколько шагов назад, когда Чи Юнь вышвырнул его из дверного проёма. Как только он пришёл в себя, он заметил улыбающегося ему человека, и его лицо мгновенно изменилось.
Черты лица этого мужчины были правильными и утончёными, его глаза и брови были изящны, как будто они были нарисованы художником, и только шрам от лезвия над левой бровью всё портил. Он ухмыльнулся, глядя на Чжань Цзюэи.
– Молодой господин Хуа чувствует себя хорошо?
Чжань Цзюэи быстро улыбнулся в ответ и бросил что-то мужчине - маленький пузырек с лекарством: — Противоядие!
Рука незнакомца быстро и легко сжала горло Чжань Цзюэи.
— Ты не всегда сможешь легко уйти, Юный Господин Хуа. Пожалуйста, задержись на минутку, у меня к тебе вопрос.
Молодой человек в зеленых одеждах, известный под псевдонимом «Чжань Цзюэи», снова улыбнулся. Как этому человеку удалось схватить его за горло, а он даже не заметил этого? Это было то же тревожное чувство, которое он испытал в прошлый раз, когда этот незнакомец подчинил себе Цао Уфана, который до сих пор так и не понял, как его победили.
Перечить кому-то, способному без особых усилий схватить тебя за горло, было не лучшим вариантом. Тем не менее, вопрос, который вот-вот должен был прозвучать, также должен быть смертельно опасным.
Все еще держа Чжань Цзюэия за горло, незнакомец, как ни в чём не бывало, потащил его в кусты рядом с Залом Меча. Сделав это, он тихо спросил:
—Где сейчас находится тайник семьи Юй с пилюлями Девятисердечного Демона?
В Зале Меча в воздухе повисло напряжение.
Король Меча Юй Цифэн держал «Пин Тан» в руке, направляя его на Чи Юня. Чи Юнь небрежно откинул плащ. Четыре кинжала «Ихуань Дуюэ», прикрепленные к его поясу, загорелись. Обычно он носил с собой пять из них, а когда один уже был использован, осталось только четыре.
Гу Ситань чувствовал, как сильно напряжено его сердце. Было ясно, что Юй Цифэн превосходил Чи Юня в мастерстве. Тем не менее, Чи Юнь был известным упрямым человеком, всегда стремившимся откусить больше, чем он мог прожевать. Вступление в бой сейчас привело бы к непредсказуемым последствиям. Гу Ситань и его учитель Пужу прибыли специально, чтобы разрешить проблему с Пилюлями Девятисердечного Демона. Пока они обсуждали этот вопрос с Юй Цифэном, Чи Юнь ворвался без приглашения, заявив о своем намерении вызвать его на бой. Храбрость Чи Юня, несомненно, была необычайной, но его необдуманные действия угрожали обострить и без того шаткую ситуацию, не поддающуюся контролю.
— Начнем! — Чи Юнь взмахнул кинжалом, лезвие скользнуло рядом с его лицом. Он слегка опустил голову и встретился взглядом с Юй Цифэном. — Мне не терпится ощутить силу твоего «Западного ветра, рассекающего дикий огонь».
«Западный ветер, рассекающий дикий огонь» - это движение меча, которое сделало Юй Цифэна легендой в мире боевых искусств. Пренебрежительно хмыкнув, Юй Цифэн взмахнул мечом «Пин Тан», применив обманчиво простую технику под названием «Дикие гуси над спокойными песками», направленную в грудь Чи Юня. Несмотря на провокацию молодого человека, Юй Цифэн отвел свой меч назад, как старший, наделяющий мудростью младшего.
В ответ Чи Юнь рассёк клинком воздух, и его лезвие угрожающе загудело. Внезапно всем показалось, что вокруг появились сотни сверкающих призрачных глаз. Звук его клинка, рассекающего воздух, зазвучал как пронзительный вопль, когда он нацелился прямо в голову Юй Цифэна. Этот смертоносный прием, известный как «Переправа Смерти», был восьмым в серии из восемнадцати смертоносных ударов «Переправы». Это был шаг, направленный на то, чтобы оборвать жизни и перенести души на другую сторону.
В тот момент, когда энергия «Диких гусей над спокойными песками» столкнулась с энергией «Переправы Смерти», Гу Ситань заметил крошечную трещинку, появившуюся на лезвии его меча Пин Тан. Его сердце сжалось - Юй Цифэн вложил в этот, казалось бы, простой прием почти всю свою силу. В тот момент, когда два клинка встретились...
С оглушительным лязгом, от которого сотряслись небеса, меч Пин Тан разлетелся вдребезги! Прядь волос едва не задела лицо Чи Юня, когда его кинжал «Ихуань Дуюэ» не найдя свою цель, упал на землю. Тем временем, меч в руке Юй Цифэна остался со сломанным наконечником. Было очевидно, что качество меча Пин Тан не шло ни в какое сравнение с серебреным кинжалом, из-за чего он сломался. Чи Юнь потянулся за вторым кинжалом и ледяным тоном заявил: — Смени свой меч.
— Молодой человек, ты переходишь все границы дозволенного, — холодно ответил Юй Цифэн. — Принесите мне другой меч!
Пока они вдвоём готовились к бою, семь или восемь слуг семьи Юй поспешно прибыли к месту действия. Услышав возглас Юй Цифэна принести оружие, один из них быстро шагнул вперед, почтительно протягивая клинок. Для стороннего наблюдателя меч выглядел на удивление невпечатляюще - даже уродливо - почти как никуда ни годный хлам. Юй Цифэн быстрым движением обнажил меч, и его лезвие зазвенело едва покинув ножны.
Держа свой кинжал наготове, Чи Юнь не удержался и воскликнул: — Превосходный меч!
Он сделал паузу и глубоко вздохнул, прежде чем высказал предостережение:
— Мечник, который не носит свой собственный меч и вынужден одолжить его, глупец. Но человек, которого провозглашают лучшим мечником на небесах, который требует, чтобы кто-то другой подал ему меч в разгар боя, - это действительно позор!
Его взгляд, наполненный грустью, задержался на мече «Лай И» в руках Юй Цифэна: — Как жаль - такой хороший клинок в руках такого ублюдка, как ты. Это все равно, что подарить вышитые туфли хромой женщине или жемчужное платье ведьме с землистым цветом лица. Это действительно чертовски бесполезные траты!
«Хорошо сказано!» - не мог не аплодировать про себя Гу Ситань. Несмотря на то, что он считал действия Чи Юня безрассудными, он понял, что каким-то образом стал считать его близким другом. Несмотря на острый язык и резкие слова Чи Юня, его едкие замечания были освежающе прямолинейными, отражая чувства, которые Гу Ситань не решался озвучить. Тем временем Почтенный Мастер Пужу наблюдал за происходящим с бесстрастным лицом, его проницательный взгляд был прикован к обоим бойцам. В тот момент, когда Юй Цифэн схватил свой новый меч, его аура резко изменилась, излучая силу настолько подавляющую, что казалось, будто она может разрушить городские стены. Его стиль владения мечом теперь полностью отличался от того, что был всего несколько мгновений назад.
— Красный лотос расцветает в результате кармических проступков, переправляя жизнь, судьбу и заблудшие души, — провозгласил Чи Юнь, голосом внушающим чувство тревоги. Раздался тихий «дзинь», когда его сверкающий серебряный кинжал развернулся и медленно поднялся в воздух. Казалось, что невидимая рука вела клинок, его путь был непредсказуем, но продуман, как у блуждающего призрака, когда он медленно приближался к Юй Цифэну.
— Меч рыдает, ветер и облака волнуются, — холодно парировал Юй Цифэн.
Способность кинжала Чи Юня парить в воздухе зависела от силы ветра в его рукаве. Именно по этой причине его рукава были ненормально длинными, и этот факт не ускользнул от внимания Юй Цифэна. Прежде чем вытащить свое оружие, он направил ци своего меча в локоть Чи Юня. Наполненные его внутренней силой, его рукава тоже начали колыхаться в воздухе, направляясь к развевающимся краям одежды Чи Юня.
Ха! Следующий удар мечом может сменить жизнь на смерть. Юй Цифэн вытащил свой меч Лай И, с твёрдым намерением отрубить руку Чи Юню. Шэнь Ланхунь, который до сих пор прятался на стропилах, наконец-то позволил себе глубоко вздохнуть, будучи уверенным, что останется незамеченным. Едва заметное движение пальцев и между костяшками появилась тонкая, как бритва, стальная игла. Столкнувшись с дилеммой - спасти Чи Юня или уничтожить врага? - он обдумывал свои варианты. В то время как его навыки убицы не имели себе равных, его талант спасателя не был таким надёжным. Если бы он выстрелил иглой и таким образом раскрыл себя, смог бы он уклониться от смертоносного «Западного ветра, рассекающего дикий огонь» Юй Цифэна?
От Чи Юня с единственным оставшимся кинжалом на боку, всё ещё исходило чувство превосходства. Его руки были пусты, а белые развевающиеся одежды колыхались вокруг него. С озорной улыбкой он провозгласил:
— Тогда второй раунд. Ты довольно грозен!
Клинок Юй Цифэна излучал холодную ауру, настолько сильную, что по спине Гу Ситаня побежали мурашки. Искусство владения мечом Юй Цифэна было настолько легендарным, что могло внушать благоговейный трепет на протяжении веков. Между тем, решимость Чи Юня, казалось, становилась все сильнее с каждым поражением. Стало ясно, что этот поединок не завершится без значительного кровопролития. Один из них должен быть тяжело ранен, чтобы битва закончилась.
— Последний удар - будет ли он твоим концом или моим? —Чи Юнь медленно снял с пояса последний кинжал «Ихуань Дуюэ» и крепко сжал его.
— Завершающий удар - «Лунная переправа, Смертельное Расследование». У Юй Цифэна это... — он сделал едва заметный манящий жест в сторону Юй Цифэна. — «Западный ветер, рассекающий дикий огонь».
— Почему бы не побаловать тебя? Я бы не хотел, чтобы люди думали, что я слишком неприветлив с молодым поколением, — сказал Юй Цифэн, и в его глазах вспыхнул мимолетный отблеск кроваво-красного безумия. — А вот и «Западный ветер, рассекающий дикий огонь»
http://tl.rulate.ru/book/100880/4642691
Использование:
