Готовый перевод Ryanverse / Райанвёрс: Приключения Джек Райана: Глава шестая

Невада. Уитни-пэкет...

Два десятка наблюдателей за небом, расположившихся лагерем в пустыне между возвышающимися валунами песчаника, надеялись, что им удастся увидеть еще одну звезду. Гарит Рихтер хотел того же, но совсем по другим причинам.

Тридцативосьмилетний, широкоплечий, с песочными волосами, Рихтер, склонный к отращиванию бороды. был постоянным источником неприятностей в армии. Позднее, в школе Министерства государственной безопасности Восточной Германии в Каллинхене, вечная щетина считалась преимуществом. Его манеры и учительница элоквенции Хильда — фрау Баттенберг для остальных учеников — безусловно, одобряли. Даже после окончания школы он часто задавался вопросом, не был ли их короткий, но бурный роман просто еще одной частью учебной программы. Рихтер был склонен пугать людей, когда смотрел на них пристально, и заставлять их влюбляться в него, когда он этого не делал.

Американцам нравились суровые люди — если только они были красивыми. Мать Рихтера часто говорила ему, что он и тот, и другой. Он не был уверен, что это лучшее описание, но его начальство в ГРУ — Главном разведывательном управлении Штази — видимо, считало именно так, и дало ему одну из чрезвычайно редких командировок в США.

Последние сообщения в новостях, удивительным образом не отфильтрованные правительством, привели его в этот пустынный участок песчаника и гравия в штате Невада, в восьмидесяти километрах к северо-востоку от Лас-Вегаса. Что еще более важно, он находился менее чем в двухстах сорока километрах к юго-востоку от испытательного полигона Тонопа.

Он посмотрел на звездный собор и забрался под тяжелые одеяла, поближе к рыжеволосой женщине.

Он приезжал сюда уже две недели, наблюдал, ждал, слушал рассказы о летающих тарелках и странных летательных аппаратах, которые, как клялись другие, они видели. Некоторые из них были сумасшествием, махинациями безумца, вызванными плохой генетикой или слишком большим количеством ЛСД. Но некоторые истории были многообещающими, даже если люди, рассказывавшие их, не имели ни малейшего представления о том, о чем они говорят. Рыжая была приятным развлечением.

Выросший в послевоенном Берлине, он считал, что американская пустыня, как и американские женщины — неутомимая жара круглый год. Но сейчас, в темноте ноябрьской ночи, он был рад, что у него есть одеяла. Он был прав насчет женщин, по крайней мере, насчет рыжей.

За последние сорок дней было три очень характерных наблюдения «черного треугольника». Одно, произошедшее неделей раньше — короткое, но значительное — пролетело с востока на запад над Виргинскими горами от Аризоны до Невады, а затем резко повернуло на северо-запад. По общему мнению наблюдателей НЛО, закутанных в одеяла и прильнувших к телескопам и биноклям, этот аппарат либо возвращался на какую-то звездную базу, либо, если он был «земным», возвращался на Грум-Лейк, сверхсекретную базу ВВС, официально известную как аэропорт Хоуми, но известную всему остальному миру как «Зона 51».

По слухам, эти объекты должны были быть инопланетными кораблями, которые скрывает правительство США. Рассказы о похищениях и потерянном времени бурно распространялись среди участников лагеря. Обменивались и копировали измазанные фотографии изуродованного скота и рисунки странных треугольных аппаратов.

Рихтер считал иначе. На озере Грум были свои тайны, но те, которые его интересовали, похоже, действовали из Тонопы.

Рихтер списывал все рассказы об инопланетянах на бред, но иногда, чем больше он слушал, тем сильнее разыгрывалось его школьное воображение. Потом кто-то начинал нести чушь про анальный зонд, и все остатки веры испарялись. Мысль о том, что существа, достаточно развитые, чтобы летать за много световых лет, не могут найти ничего лучшего, чем инспектировать человеческие задницы, была для него непереносимой.

Рихтер подозревал нечто гораздо более зловещее, чем визит инопланетян или даже маленьких зеленых человечков, запертых где-то в бункере ВВС.

Он очень верил в заговоры, особенно в те, в которых говорилось, что разведывательный аппарат США готов пойти на любое зло, чтобы сокрушить социализм. Именно это и привело его сюда. Место, которое показалось ему, уроженцу Берлина, похожим на поверхность Луны. У себя дома он назвал бы такое отдаленное место «JWD» — «janz weit draussen». Как сказали бы американцы, так любящие свое кино — он был уже не в Канзасе, Тото...

Без резкого света, загрязняющего небо Лас-Вегаса, и даже без уличных фонарей вдоль I-15, Уитни-пэкет был идеальным местом, чтобы посмотреть вверх и действительно что-то увидеть.

Млечный Путь, звезды, Венера, Марс и Сатурн — все они выглядели достаточно близко, чтобы до них можно было дотронуться — были ошеломляюще прекрасны. Пожар мог бы уничтожить ночное зрение любого человека. Крошечные красные огоньки плясали то тут, то там, когда люди сверялись с телескопами или звездными картами. Из чьего-то кассетного проигрывателя доносилась песня Queen «Безумная вещь, именуемая любовью». Отблески сигарет плавали в темноте бесплотными тенями.

На дороге Уитни-пасс кто-то нажал на педаль тормоза, взорвав ночь внезапной вспышкой красного света и вызвав шквал гневных проклятий из толпы.

— Дура. — ворчала рыжая, еще плотнее устраиваясь на поролоновом матрасе, который она притащила из своего потрепанного пикапа еще до наступления темноты. — Игмо должен был догадаться.

Лежа на спине, Рихтер на мгновение оторвал взгляд от неба и откинул голову набок, его нос оказался в нескольких сантиметрах от ее носа. Ее волосы были туго заплетены и убраны под потрепанную непальскую шерстяную шапочку. «Игмо». В его английском не было и следа акцента, но идиомы иногда ставили его в тупик.

— Ты забавный. — она рассмеялась шепотом — почти благоговейно. — Иг-мо ... ну, знаете, невежественный идиот. Ты никогда не слышал этого раньше? — она пожала плечами. — Может, мама придумала.

Он спрятался за пассивной улыбкой и поцеловал ее в кончик носа.

Хизер Бизли была на три части хиппи и на одну часть самопровозглашенным экспертом по ночному небу. Большую часть недели она провела в кемпинге на этой отдаленной грунтовой дороге, питаясь консервами «Бинии-виинис» и ограничивая себя в воде, не слишком часто принимая ванну со струей. Днем она исследовала окрестности на своем трехколесном велосипеде. Ночью она смотрела на звезды, надеясь увидеть инопланетный корабль. Как и большинство людей, отдыхавших в Уитни-пэкет, она имела свой собственный опыт наблюдения НЛО. Она обещала рассказать об этом Рихтеру, когда придет время.

Очевидно, ее только что бросил парень, с которым она приехала, когда с ним подружилась пара явно состоятельных англичанок из группы БАИНЛО — «Британской ассоциации по изучению НЛО». По ее словам, ничего страшного в этом не было. Это был их грузовик, их мотодельтаплан. Она поддержала его, ублюдка.

На Рихтера не произвел впечатления ни один из американцев, с которыми он встречался.

Он снова поцеловал ее, потом снова обратил внимание на небо, сканируя его слева направо, двигая головой вместе с глазами, чтобы ничего не пропустить, и ища что-нибудь необычное. В те времена, когда еще не было спутниковой съемки, с озера Грум-Лейк летал самолет «U-2», а более скоростные и высоколетящие самолеты-разведчики «SR-71» сделали громоздкий самолет-шпион неактуальным. Ходили слухи, что и в Грум-Лейк, и в Тонопе действуют самолеты-невидимки, способные уклоняться от радаров. Черные треугольники. Логично, что американское ЦРУ летает на своих секретных самолетах именно в этих краях.

Задача Рихтера состояла в том, чтобы наблюдать, делать записи и, по возможности, фотографировать. Если ему придется делать это в объятиях рыжеволосой женщины, от которой пахло потом, можжевельником и дымом костра, что ж, это неплохая обязанность. Совсем не плохо.

Позади них стена песчаника закрывала звезды, представляя собой огромную черную дыру в ночи. Но темнота была ощутима даже там, где не было песчаных холмов. Она была настолько тяжелой, что Рихтер чувствовал ее на зубах — а может, это был просто мускусный запах рыжей в прохладном ночном воздухе. Слышались и голоса, шептавшиеся в черных тенях припаркованных машин, разбросанных вдоль пустынной дороги. В нескольких метрах слева от него скучающий мужчина беседовал с двумя женщинами, одурманивая их своими рассуждениями о галактике.

Группа из трех молодых людей, по мнению Рихтера, бросивших университет, сгрудилась вокруг спиритической доски, уверяя, что инопланетный корабль и демоны подземного мира как-то связаны. Из нагромождения песчаниковых валунов и холмов позади них доносились приглушенные визги: парочка забрела туда до наступления темноты, чтобы разделить свои одеяла со змеями, ящерицами и прочими обитателями ночных зарослей.

Вспышка света расколола небо, быстрая и бело-горячая.

Рихтер поднес к глазам большой бинокль, но свет погас почти так же быстро, как и появился. По толпе пронесся изумленный ропот. Все присутствующие сразу же поняли, что это метеорит или космический мусор, сгоревший при входе в атмосферу. Всего за несколько месяцев до этого четырехметровый кусок металла от запуска советского спутника озарил небо над восточной частью США. Это было красиво, но это было не то, что они искали.

— Почему ты никогда не давал мне пользоваться этим? — спросила Хизер, потянувшись к мощному биноклю.

Он не стал говорить ей, что очень осторожен с ним, потому что в нем скрыта инфракрасная камера и он был специально изготовлен для советских военных. Вместо этого он подтолкнул его к ней.

— Давай. — сказал он. — Но он немного тяжеловат.

— Да. — она поднесла их к глазам на несколько секунд, резко хрюкнув от веса, и передала обратно. — Я останусь со своими малышами. — опираясь на локоть, она посмотрела на ночное небо и вздохнула. — Что тебе больше всего нравится? — Рихтер выпустил в воздух облако пара. Штази научила его изучать человеческую природу. Проведя с этой женщиной всего несколько часов, он понял, что она не ожидает от него ответа. — Мои — это «Семь Сестер». — она доказала его правоту, сказав. — Плеяды.

— А-а-ах. — сказал Рихтер, чтобы показать в темноте, что он слушает.

— Ты знаешь, как найти их на небе? — Хизер выгнула бедра и перевернулась на спину.

— Как? — он прижался ближе, ожидая, что его научат.

Какой ребенок не знает, как найти «Плеяды»? Но если его обучение чему-то и научило, так это искусству социальной инженерии. Дай людям то, что делает их счастливыми, и они дадут тебе что-то взамен. Эта женщина была учителем. Ей нравилось передавать свою мудрость другим гораздо больше, чем самой учиться. Она наклонилась вперед и прижалась грудью к его руке, указывая на небо.

— Орион очень легко найти, не так ли? — снова наклоны и прижимания, затем. — Теперь иди направо, используя его пояс как указатель... через его лук... и далее через Тельца...

— И вот они. — сказал Рихтер, делая вид, что впечатлен. Теперь он должен был научить ее чему-нибудь, чтобы доказать свою ценность как ученика. — Знаешь ли ты, что некоторые люди считают, что в сказке «Белоснежка и семь гномов» Белоснежка представляет Солнце, а семь гномов — это Плеяды? После зимнего солнцестояния Луна трижды затмевает «Плеяды», столько же раз злая мачеха посещает дом гномов. — он забыл сказать ей, что в немецком фольклоре семь — магическое число.

— Я не... — её тело дернулось, словно пораженное внезапным ознобом.

— Видишь? — раздалось шипение. — Почти на севере... Черт возьми!

Он тоже увидел это — вспышку света, пронесшуюся с запада на восток на расстоянии примерно пяти миль.

Он поднял бинокль, но не стал подносить его к глазам. Это было бы бесполезно. Через полминуты другая, меньшая по размеру, вспышка устремилась вверх и в сторону от большей, также двигаясь с запада на восток, и погасла в черноте. Шепот удивления и благоговения разнесся по всей улице. Даже влюбленные услышали перемену в настроении и, спотыкаясь, выбрались из скал.

— Еще один метеорит? — подумал кто-то.

— Это было целых три секунды. — сказала одна из англичанок. — Вечность в жизни метеорита. Думаю, нет.

— Опять обломки. — предположил другой голос среди приглушенных догадок, все глаза были напрасно прикованы к телескопам и биноклям.

— Авария! — и тут кто-то произнес слова, которые Рихтер обдумывал.

Один из ближайших понтификаторов объяснил своей небольшой группе теней-аколитов, что второе пламя — это, скорее всего, кусок корабля, отлетевший от основного корпуса при воспламенении его двигателя.

Рихтер уже проснулся. Он точно знал, что это за второе пламя. Это ракеты катапультирования самолета.

По лагерю, как внезапный пожар в траве, пронеслась суматоха. Фонари и факелы стали беспрепятственно загораться. Люди хватали стулья и одеяла и бросали их в машины. Некоторые бросали дорогие телескопы в кузов пикапов и «Субару», так желая добраться до места падения НЛО, что им было все равно, сколько будет стоить их замена.

Это было нечто запредельное.

Рихтер посмотрел налево и направо и разработал план. Даже если это окажется гражданский самолет, близость места падения к секретным базам и запретному воздушному пространству означала, что в течение часа здесь может скопиться множество военных. Но до этого не было никаких навигационных огней, только внезапный яркий огненный шар, пронесшийся по звездному небу. Нет, это был не гражданский самолет, что означало не только спасение, но и непробиваемую стену сил безопасности, возможно, в течение нескольких минут.

Рихтер направился к своей машине. Днем он провел разведку и знал, что гравийная дорога продолжается на восток, в Аризону, на протяжении чуть более шести миль, а затем снова поворачивает на север, в Юту, вдоль восточных склонов Виргинских гор.

— Куда ты идешь? — Хизер осталась на месте и окликнула его.

— Полагаю, туда же, куда и ты. — ответил он.

Прилив адреналина пронесся по его конечностям от перспективы найти фрагмент секретного военного самолета. Он будет украшением и ГДР, и Москвы.

— Надеюсь, что так. — не шелохнулась она.

— Надо торопиться! — сказал Рихтер.

— «Надо торопи-и-и-иться». — сказала она, смеясь над его тоном. — Почему ты вдруг заговорил так, будто у тебя палка в заднице?

— Я уезжаю. — сказал он.

— Хорошо. — теперь она подошла к нему и сказала. — Прости, что я над тобой смеялась. Но куда ты собрался? — она схватила его за куртку, чуть не заработав пощечину.

У него не было на это времени, но что-то в ее серьезности заставило его остановиться и прислушаться.

— О чем ты говоришь?

— Послушай меня. — прошептала она. — Ты хочешь попасть на корабль, не так ли?

— Конечно.

— Горная дорога Блэк-рок уходит на север менее чем в пяти милях к востоку от нас.

— Я знаю это. — сказал он, морщась от своей речи.

— Именно это я и пытаюсь тебе сказать. Мы не хотим ехать в ту сторону.

— И почему же? Все остальные хотят.

Рихтеру было все равно, получат ли все присутствующие кусочек таинственного летательного аппарата, лишь бы он получил его.

Машины и грузовики уже двигались. Фары отбрасывали чудовищные тени на песчаник, когда водители, маневрируя, выезжали из промоины и с ревом неслись на восток, поднимая за собой хвосты из песка и гравия. Она повернулась и слегка кивнула в сторону северо-запада, приглушенно, чтобы никто из оставшихся наблюдателей НЛО не уловил этого.

— Вот что я думаю. — прошептала она, касаясь губами его уха. — Когда мы его видели, он находился под углом шестьдесят градусов вниз. Пик Виргин поднимается на высоту более восьми тысяч футов. — она подняла руку, демонстрируя траекторию полета в отблесках фар проезжающих мимо машин.

— Значит, он так и не перелетел через горы... — Рихтер сразу все понял.

— Я бы поставила на это деньги. — сказала она. — Все остальные едут в ту сторону, потому что знают, что там есть дорога. На карте может показаться, что это ближайшая дорога, но на пути стоит гора.

— Так в какую сторону нам двигаться? — спросил Рихтер, снова впадая в отчаяние.

— Я объездила все эти холмы на своем мотодельтаплане. — сказала она. — Мы поедем на моем пикапе на север. В четырех милях есть...

— Давай, давай. — сказал Рихтер, возвращаясь к своей машине. — Остальное объяснишь мне по дороге.

— Эй!.. — рявкнула она. — Мой грузовик здесь.

— Сейчас буду. — сказал он. — Мне нужно кое-что взять.

http://tl.rulate.ru/book/107895/3937758